Отец тебе ничего не дал, — говорила моя мама и добавляла – ничего хорошего. Она же и была главой семьи. Нет, моя мама – не железная леди, ей пришлось многое на себя взять, просто она умеет выстраивать коммуникацию и обращаться с деньгами. Почти все, что было заработано или преумножено в родительской семье – благодаря ей и её способностям.

Отец нет, никогда не пил, но знаете – из тех, кто делал все невпопад, невовремя, а а то и вовсе откровенно портил – как такой вечнокосячащий подросток, который своими усилиями пытается доказать матери, что и он что-то может.

А когда не получалось, а не получалось чаще всего, вся накопленная агрессия оборачивалась против нее же в основном в виде унижения – мол, она виновата, если бы не она, то дела его были бы огого. Но даже без нее (после развода) дела пошли не ого, а местами и вовсе не пошли.

И так вроде бы был отец в родительской семье, но такое чувство, что его и не было – на него невозможно опереться, в самый трудный момент он может подвести, если и вовсе не начнет противодействовать.

И такое ощущение, что это я, наоборот, должна быть опорой для отца, быть сильной, не просить ничего, так как у него нет – нет сейчас, нет вообще.

Я – для него, а не он – для меня. Я и пыталась поддерживать его всеми силами – морально и материально, отдавать ему свою любовь и защиту (от матери, прежде всего). Просто потому что очень любила отца.

Защищенной я себя тоже не чувствовала. А в какой-то момент его и вовсе исключили из семейной системы – она стала тремя поколениями женщин – «бабушка-мама-я». Потом стала «мама — я». Остальные оказывались лишними.

Постоянно хотелось найти в нем опору, защиту, хоть какую-то толику силы, крупицу силы, чтобы можно было опереться и укрыться защищающим коконом отцовской силы, но не получалось.

Приходилось искать ее и добирать в других местах. И в мужчинах я искала эту отцовскую силу и все то, что мне недодал отец. Пока в какой-то момент мне это не показалось бесполезным. Но один из этих мужчин все же сыграл роль защищающего и кормящего отца, за что я ему благодарна, так как напиталась этим опытом.

Но все же будучи в паре тоска по отцу сохранялась, сильнейшая тоска по отцу.

Я пыталась оправдать его – он такой, потому что в травме (в роду по мужской линии как и у многих там травма). Как-то попала на семинар по родовым практикам и выяснилось, что если признаешь слабость отца, то делаешь его еще слабее, что нужно по-другому – выполнять практику «отец-солнце».

Но я сделала по-другому. Пойти от признания — признания того, что я чувствую его слабым на уровне личности. Возможно, все его силы уходят на то, чтобы держать травму, не давая ей расползтись дальше по родовой системе. Возможно, по другой причине, ведь раньше я смотрела на него глазами и претензиями мамы, да и просто по наличию результатов в жизни.

А мне трудно признавать в мужчине слабость, в отце тем более, потому что мне казалось, что если он слаб, то я автоматически должна быть сильной, должна вынести все на своих плечах – и за него, и за себя, и за многих, кто не смог. Там, где он не может, я должна мочь (например, заработать деньги). Я должна мочь, мочь за двоих.

Не должна. Не должна. Я тоже в каких-то местах слабая, но прикрываю их маской силы.

Не должна, иначе для меня как для женщины останется мало места.

Не должна. Есть еще божественный отец, его образ, его лики, сложившиеся в коллективном сознании людей. И я могу взять его силу и утолить свою тоску (в инициационной терапии мужской и женской зрелости это выстраивание внутренней отцовской фигуры с помощью архетипов и др. отцовских ресурсных, наполненных силой образов).

А я прощаю его – за слабость и силу, направленную в основном против. И прошу прощения – я многого не осознаю, не понимаю, просто делюсь тем, как я чувствую и проживаю. Может, в отце дремлет огромная сила, которую я оказалась не в силах разглядеть. И самое главное, за свои претензии и обиды прошу прощения.

Отец тебе ничего не дал! — слышала я, будучи практически убеждена в этом. А так ли это? — если признаться совсем честно.

Он дал мне мое тело — генами я в него, получилась высокая и симпатичная.

Он дал мне свою вторую жену — мою мачеху и вторую маму, с которой началось мое глубокое исцеление, тепло и принятие себя.

Он дал мне заряд любви на всю жизнь. Когда я сама проходила интенсив «Рожденная из лотоса» я почувствовала этот поток любви к моей матери и ко мне как к будущей девочке, мне повезло папа ждал девочку и без вариантов, может поэтому мне комфортно со своим полом (мальчиком я не хотела быть и никак не старалась, хотя в какой-то момент казалось, что в нашем мире быть мужчиной проще).

И потом я увидела, как именно этот поток давал запас прочности и стойкости в трудных ситуация и буквально отводил в сторону, когда я собиралась себя разрушать.

Это его дары мне — он дал возможность жить, по возможности закрыл собой сильные родовые травмы и «сказал» — иди, живи, ты можешь, перед тобой открыты многие дороги — выбор за тобой.

Но чтобы это принять понадобилось пройти большой путь и много принятия и способности видеть его таким, какой он есть. И сейчас мне уже не нужно прощение, сейчас между нами может спокойно течь любовь, принятие и сострадание. А это для меня — самое важное.

С радостью, Евгения Медведева