Когда я впервые взяла в руки книгу Ирвина Ялома «Шопенгауэр как лекарство», я поняла, что пропала. В буквальном смысле меня не было видно и слышно в течение 4-5 часов, за которые я вчитывалась в эту книгу, а потом еще недели, когда я ее переваривала.
С помощью этой книги можно косвенно работать с темой страха смерти, постепенно принимая для себя суть этого процесса, учась шаг за шагом признавать его и использовать во благо.
Самый знаменитый тезис Ирвина Ялома о том, что реальность смерти (или страх) нас разрушает, тогда как идея смерти может нас спасти — я до сих пор принимаю, осмысливаю, пробуя шаг за шагом проходить через свой страх.
Следующей на очереди была книга «Палач любви». Когда я прочитала первую историю, то заплакала. Я вдруг поняла, насколько угрожающей может быть внутренняя пустота и отсутствие чувства любви, что человек вовне будет хвататься за любую соломинку, за любую «блестяшку», которая хоть отдаленно бы напоминала любовь.
И как же больно, когда «блестяшка» оказывается не золотом, а пустышкой или вовсе мусором — рушатся очередные иллюзии, построенные на боли. И от этого становится еще больнее, настолько, что психика оказывается не в состоянии этого вынести и признать. Так случилось с героиней самой первой истории.
Тогда я прочувствовала, что терапия — не о разрушении старого, не только об этом, не только о борьбе со своими травмами, ограничениями, страхами, зависимостями… нет, она — еще и о возможностях, о том, как бывает по-другому, о возможности прикоснуться к другой реальности — той, где есть подлинные чувства, где возможна близость, где есть реальность человека не разрушается от того, что он/а как-то так или не так себя проявляет, где есть устойчивость и опора на самого себя, где есть силы для достижения желаемых перемен, где есть возможность прожить любые свои чувства… И о мостике, который прокладывается постепенно, шаг за шагом, к этой новой реальности.
В его книгах в художественной форме описываются случаи из его практики как психотерапевта, причем он рассказывает не только о том, с какими проблемами к нему обращаются люди, но и о том, что сам автор чувствует, как он воспринимает того, кто нему приходит, как он начинает работу, как идет процесс терапии, к чему они оба в результате приходят. (если терапия длительная, то обогащается, как правило, и клиент, и терапевт).
Вместе с героями книги исцелялась и я сама: сердце открывалось все больше, появлялось сострадание принятие, эмпатия… Я вдруг начала глубже понимать, а о чем она — терапия? И о том, что она не только о техниках и практиках, они, безусловно, важны. Если нет контакта двух душ, двух сердец, двух бессознательных, то какими бы практики ни были, целительного эффекта может не наступить.
Поэтому терапевта выбирают «чутьем» — того, кто подойдет, того, чей путь близок, того, кто может услышать вас и ваш голос, даже если вы говорите совершенно другое, и того, кто сможет применить нужный инструмент в нужный момент. Терапия сочетает в себе интуитивность и инструментарий.
И мне, как человеку, который оказывает консультации, проводит пролонгированное консультирование (так называемую личную терапию вначале в парадигме метода инициаций мужской и женской зрелости, но это намного шире, чем какой-то один), это было невероятно полезно, как бальзам на мою «терапевтическую» душу.
Возможно, его книги, а их гораздо больше, чем рассказано выше, будут полезны и вам.
С радостью, Евгения Медведева