Я до сих пор не особо знаю, каков мой отец на самом деле, хотя мы видимся, пробуем общаться и даже ездим в машине. Правда не знаю…
Долгие годы я видела его через маму, через призму своих фантазий и потребностей (чего он мне не дал), хотя я настолько «взяла» у него модель личности, что можно посмотреть на себя и поймёшь, кто он. Но когда я смотрю, вижу, что мы все же разные при всей схожести внешней и внутренней.
Вначале я увидела в одной из практик, как отец отталкивает меня, отталкивает всеми силами. В жизни это ощущалось как отвержение, и я вновь и вновь пыталась прилепиться к нему в попытках получить любовь и защиту или хоть какое-то ощущение отца.
Потому что я не особо понимала, что такое папа. Когда можно обратиться к папе, когда он меня видит и слышит. Мне казалось, вместо этого я наталкивалась на отвержение (а потом «искала» его в мужчинах и находила).
Но это оказалось не так — он всеми силами отталкивал, как бы говоря «иди отсюда, уходи, живи». А сам держал и до сих пор держит большую родовую травму.
В той же практике я смогла только еле слышно прошептать «спасибо». И впервые увидеть, что мне не нужно туда лезть двумя ногами, проживать всю ту тень (а там большая рана в области сексуальности, взаимодействия мужчины и женщины — то только то, что вижу, там много всего), заодно и спасать его (мне казалось, что я могу спасти папу своей любовью, если я встану рядом и возьму по максимуму на себя, и тогда у меня будет папа).
Что он это делает для меня и из любви ко мне и на большее у него ресурса нет. А я все время пыталась влезть. Но этого не нужно, мне не нужно это нести, проживать в отношениях, я свободна.
И понимание, что такое отец, отцовская сила, забота и защита, я нашла в инициациях мужской и женской зрелости (не зря там есть целая отцовская программа, посвящённая восполнению этой дыры внутри, которую я сама прошла несколько раз, а сейчас это самая большая часть работы с клиентами).
И конечно у других мужчин, особенно старшего поколения, правда по большей части это не удавалось, но по крупицам я собирала столь важную для меня отцовскую защиту. И очень радует, что институт отцовства в целом активно восстанавливается.
И сейчас часто такое вижу у клиенток. Нелюбовь отца. Особенно то, что проявляется как нелюбовь. Это может быть ею. Многие отцы правда не любят.
А может быть такая (не)любовь, когда отец выступает щитом, принимая «огонь» (самое трудное родовое, груз, тень и ад) на себя, чтобы хоть как-то уберечь детей (в том числе от себя), заодно бывает несёт и обрабатывает не только свой ад, но и ад матери. В жизни это выражается в «уйти подальше», разорвать контакт, в телевизоре, бутылке… Как ни странно, это способ выжить. Отними эту часть и человек может тут же рассыпаться и умереть.
Часто в эти глубокие раны рода смотрят и братья, мама может смотреть (скорее обслуживать). И задача — отвязаться, уйти от этого. Возможно, увидеть, что никогда отец не скажет, не увидит тебя, не даст признания. Отгоревать. Это большое горе (потерять надежду на то, чего у тебя не было и уже не будет).
Перестать вытряхивать из него то, чего у него нет. Взять ту возможную любовь, которая говорит «тебе здесь не место, живи свою жизнь», и это единственное, что могу для тебя сделать. И действительно её жить. И уважать судьбу и выбор другого.
С радостью, Евгения Медведева