Эту одну из таких главных опор, которая помогает справляться человеку с ранней травмой, я называю «я — это не мои ботинки» вслед за героем из следующего отрывка из книги Ирвина Ялома «Палач любви»:
Рассказ Карлоса растрогал меня до слез. Я думаю, он увидел это, но, чтобы не смущать меня, ничего не сказал, поспешив перейти к следующему открытию: «Мои ботинки – это не я сам».
Он напомнил мне, что на последней сессии мы обсуждали его сильную тревогу по поводу предстоящего доклада на работе.
У него всегда были большие трудности с публичными выступлениями: болезненно чувствительный к любой критике, он часто, по его собственным словам, выставлял себя посмешищем, грозно контратакуя всех, кто подвергал сомнению любой аспект его доклада.
Я помог ему понять, что он утратил ощущение своих личных границ. Естественно, сказал я, что человек отрицательно реагирует на угрозу своей сущности, ведь тогда речь идет о самосохранении.
Но я указал на то, что Карлос расширил границы своей личности, включив в них свою работу, и поэтому реагировал на безобидную критику любого аспекта работы так, как если бы покушались на само его существование, угрожая его жизни.
Я предложил Карлосу увидеть разницу между основным ядром своей личности и другими, второстепенными свойствами и действиями. Затем он должен был разотождествиться с этими второстепенными частями: это могли быть его предпочтения, ценности или поступки, но это не он сам, не его сущность.
Карлоса увлекла эта идея. Она не только объясняла его агрессивное поведение на работе – он смог распространить эту модель «разотождествления» и на свое тело. Другими словами, хотя его тело и находилось в опасности, он сам – его сущность оставалась незатронутой.
Эта интерпретация намного снизила его тревожность, и его выступление на работе было очень ясным и открытым для критики. Он никогда не выступал так удачно. Во время выступления у него в голове вертелась фраза: «Моя работа – это не я».
Когда он закончил и сел напротив своего шефа, фраза обрела продолжение: «Я – это не моя работа. Не мои слова. Не моя одежда. Ни одна из этих вещей». Он скрестил ноги и заметил свои поношенные, стоптанные ботинки: «Мои ботинки – это тоже не я сам». Он стал покачивать ногами, надеясь привлечь внимание шефа и объявить ему: «Мои ботинки – это не я!». Из книги Ирвина Ялома «Палач любви»
Любое изменение может восприниматься как саморазрушение, потому что кажется, что затрагивает саму суть человека, вызывает ощущение мучительного изменения себя, будто нельзя быть собой, нужно себя изменить, сделать таким как нужно (т.е. по сути углубить отвержение себя). А все потому что ранняя травма проехалась по ядру личности, которое только еще начало формироваться.
На самом деле это не так — нет ничего плохого в том, чтобы меняться. Можно менять свои привычки, ощущения, обстоятельства и что угодно, и при этом оставаться собой.
Изменения — это не дорога в ад, конец всему, ужас-ужас — кажется, что меня тогда не станет, если придётся отказаться от какой-то разрушающей привычки, действия или чувства — потому что эта привычка искаженным способом поддерживает ощущение себя.
На деле она — не есть вы, любой ваш шаг, действие, самоощущение — это проявление вас, это не вы сами. А свои проявления можно менять, опираясь на свое я «есть». По сути, вы можете проявляться как угодно.
Вы — это не ваши ботинки. От того что вы поменяете свои ботинки на более комфортные, поддерживающие (т.е. улучшаете свои модели поведения, отношения к себе, восприятия жизни…), вам станет лучше. И это одна из главных опор, которую стоит подарить себе.
И если человек сталкивается с критикой, например, отчёта (творчества — любого своего проявления) или даже лёгкой необходимостью что-то поправить в отчёте (любой формой неприятия, сомнения), человек воспринимает это как отвержение себя самого, потому что отчёт = он сам.
То же самое часто происходит с ошибками. Кажется, что ошибиться настолько нельзя, что легче умереть (ошибка = я — плохой = отвержение). Такой человек мучительно боится сделать что-то не так, порой до иррациональности.
Человеку больно, обидно, он испытывает мучительно состояние, пытается справиться с тревогой, страхом, понять, что нужно изменить, каким стать. А всего нужно внести изменения в отчёт, не в себя, а в свое действие.
Но для этого понять что, это не весь мир на него нападает даже в лице конкретного человека, как в той ранней травматичный ситуации, что это не приведёт к разрушению вас самих. Отделить свои действия от своей сути — понять, что я сам — это не мои ботинки и сделать какое-то действие по изменению, а это предполагает усиленную внутреннюю работу. И там где обычному человеку легко, человеку с ранней травмой приходится затрагивать гораздо больше усилий, но они того стоят.
С радостью, Евгения Медведева